когда я была маленькой и меня отвозили на лето к бабушке в деревню, я очень любила такие безнадежно дождливые дни, как сегодня,потому что не нужно было ничего делать в огороде. Бабушка обычно ездила по делам в город, а я оставалась с дедом.
полдня я просто смотрела на дождь. у одного окна стоял стол. окно было переделано из дверного проема, поэтому было очень большим. и через него можно было наблюдать как тяжелеют от дождя грозди пионов или роз, как пригибаются к земле флоксы, каким чистым становится виноград - все это росло прямо под окном. если, несмотря на дождь, было тепло, я открывала третью часть окна и сидела на подоконнике, высунув ноги на улицу, иногда пыталась достать ногой какой-нибудь цветущий куст, чтобы посмотреть как большущие капли разом полетят вниз, а цветки приподнимутся, освободившись от груза. Иногда что-то рисовала или писала, рассматривала бабушкины книжки. в основном по медицине, потому что в них было больше всего картинок )

в обед дед доставал из печки горшечки с едой, заботливо приготовленной бабушкой утром. до сих пор помню привкус супа-пюре из горшка
а потом мы с дедом как-то играли. не помню уже точно. наверное, дед загадывал мне всякие загадки и задачи, решал со мной головоломки. сейчас, вроде, это называется развивающими играми. и всегда рассказывал стишки, которые он учил в школе. сначала польские, потом русские
и русские у него как-то исковерканно выговаривались. я никогда не пыталась вникнуть в смысл, мне было забавно, что мой дед, такой взрослый и красивый мужчина рассказывает какие-то дурацкие детские стихи, да еще и так смешно. польский я не понимала, а русский для той местности до сих пор почти иностранный).

вот... а сейчас мне часто хочется приехать в тот дом и пожить там, как в детстве. бывает, я приезжаю, смотрю на бабушку, которая превратилась в старушку, захожу в комнату деда, потом в гараж или сарай, смотрю на его инструменты, которые уже давно никто не трогал, и мне становится невыносимо грустно, что можно вернуться в дом, но нельзя вернуться в то состояние. и на семейных праздниках стало скучно и грустно. и я знаю, что у меня, может быть, будет своя жизнь, может, быть веселая и счастливая, но что-то доброе ушло навсегда, ушло незаметно, пока я ковырялась в своей душе и своей маленькой глупой жизни.

вот такой вот незавершенный гештальт